Вечереет. В учебниках мшисто,
Только брезжит в промозге костей:
Эти юные антифашисты,
Эта зелень морозных ветвей!
Кто упомнит, кому это надо,
Кто проникнется кровью иной?
Ничего нет страшнее торнадо,
Обошедшего стороной.
И мельчает, казалось бы, стая,
И чего-то недостает,
Но глаза наливаются сталью,
Если пальцы корябают лёд.
Уж такая здесь, парень, природа,
Что под танками всходят ежи
И железо бежит от восхода,
По-ежиному нюхая жизнь.
Только брезжит в промозге костей:
Эти юные антифашисты,
Эта зелень морозных ветвей!
Кто упомнит, кому это надо,
Кто проникнется кровью иной?
Ничего нет страшнее торнадо,
Обошедшего стороной.
И мельчает, казалось бы, стая,
И чего-то недостает,
Но глаза наливаются сталью,
Если пальцы корябают лёд.
Уж такая здесь, парень, природа,
Что под танками всходят ежи
И железо бежит от восхода,
По-ежиному нюхая жизнь.