yurrikon

У Григория Стариковского, что живет в Америке, только что вышла книжка стихов, вот такая:

Starikovsky_cover

Стихи там, например, такие:

* * *
нет имени, и хорошо, что нет.
зачем оно, когда вокруг поют,
когда в лесу то флейта, то кларнет
проснется и опять уйдет под снег.
о жак-простак, куда как прост твой путь,
пойдешь на свет, свернешь куда-нибудь,
увидишь то, чего на свете нет,
согреешься или уйдешь под снег.
и я живу неслышно, как солдат —
неустрашимый, оловянный брат,
который, расстреляв запас драже,
вернется в снег, и снег пошел уже.

* * *
когда из длинной готовальни
сосновый извлекают циркуль,
и вспрыгивают на него,
как вольтижеры первой конной,
очерчивая полукружья
ноздрями пенных лошадей,
поляки бьются отвлеченно,
они дерутся не за хаты,
а за платона и шопена,
у подхорунжих тонок профиль,
как будто это — абрис моря,
как будто это — профиль мнишек,
как если бы венец алмазный
горел на темени марины,
к которому прильнуть бы сразу
голодным офицерским ртом,
чуть сплющенным овалом лисьим...

* * *
по тонкости сравнишься с кожурой
байдарочки, качнувшейся нечаянно.
о, косточка плавучая в бульоне
озерной, стрекозиной болтовни.
снуют стрижи над рыбиной амбара,
над остовом в чешуйчатом оплечье.
левиафан проглатывает лодку,
и слава богу, пусть она умрет.

* * *
обмотали голову шерстяным шарфом
и отправили в путь воробьем катулла,
ты летишь, задыхаясь, за тихий дон
золотых церквей... холодком подуло.
говорят, что возле большой воды,
в тростниках, вóльно дышится корабелам,
но со всех сторон оказался ты
окружен своим ледовитым телом.
возвращайся оттуда, с площади нежилой,
где развозят холод слепые баржи,
есть, конечно, зазор между болотной мглой
и желанием выйти на берег прежний!
мозговым прозрением отомкни
гробовую дверь залетейской хмари
и наружу выпорхни, как бы ни
остывало то, что тепло вначале.

А послезавтра, в четверг, в Билингве он будет эту книжку представлять. Приходите!